Евгения Фомина
21 мая 2024
СКАЗ О ДОЧЕРИ КАПИТАНА И СЫНЕ ПРЕМЬЕР-МАЙОРА.
Премьера спектакля Сергея Безрукова «Капитанская дочка» намечена на сентябрь, а на днях в Московском Губернском театре состоялся предпремьерный показ, который произвёл неизгладимое впечатление. Ощущение чего-то всеобъемлющего, всеохватного по содержанию и воплощению.
Как такового отзыва не будет, будут мысли, вызванные увиденным спектаклем.
Благодаря соединению пушкинской повести «Капитанская дочка» с его же, Александра Сергеевича, исторической монографией о Пугачёвском бунте, частная история Гринёва стала как бы проекцией тех событий в масштабах всей страны. Сколько судеб таких Гринёвых, Мироновых, Харловых, Елагиных перемолол беспощадный русский бунт?.. Несть им числа.
На мой взгляд, в «Капитанской дочке» образ Емельяна Пугачёва у Пушкина-писателя романтизирован, в отличие от Пугачёва, представленного Пушкиным-исследователем в «Истории Пугачёвского бунта». Даже несмотря на то, что Пугачёв напрямую виновен в расправе над родителями главной героини повести, он не выведен в антагонисты. Главный злодей – Швабрин. Изменивший присяге, дворянской и офицерской чести, пытающийся подлостью добиться своих целей. Гринёв и Пугачёв – носители правды, пусть она у каждого из них своя, но они за эту правду готовы идти на смерть и погибнуть, не отступив от принципов.
Сама история, описанная А.С.Пушкиным в «Капитанской дочке», воспринимается как немного сказочная. А Пётр Гринёв представляется неким сказочным персонажем, который чудесным образом проходит, не погибнув, все испытания, и получает в награду любовь и счастье. Маловероятно, что в подобной реальной ситуации Пугачёв пощадил бы Гринёва, захваченного в плен вместе с другими защитниками Белогорской крепости. Но А.С.Пушкин придумал заячий тулупчик, наделил Пугачёва великим чувством благодарности и сохранил жизнь Гринёву.
В спектакле я увидела трёх главных героев, каждый из которых «несёт» свою тему. Маша Миронова – это тема любви, Гринёв – это тема чести, Пугачёв – тема покаяния. И если первые две темы были ожидаемы, то тема Пугачёва (Дмитрий Карташов) стала неожиданной. Можно даже сказать, что мне не хватило пугачёвского «огненного взора и грозного голоса», говоря пушкинскими словами. Но спектакль так создан, что нам явлен не «ампиратор» Пётр III во всей своей силе и власти, а поверженный Пугачёв, ожидающий казни самозванец и бунтовщик. А потому тема покаяния, необходимости прощения и спасения грешной души представлена в полной мере. А как показаны финальные сцены этого персонажа!
Молодые актёры, сыгравшие Машу (Александра Новикова) и Петра Гринёва (Олег Савостюк), я считаю, великолепная находка Сергея Витальевича. Браво и ещё раз браво! Искренность, чистота, трогательность, неподдельность чувств, моральная сила и христианская добродетель – всё это было в них.
И в заключение напишу о некоторых из сцен, произведших самое сильное впечатление. Вообще их было много.
Сцены с запусканием прямо в зал воздушного змея «с мочальным хвостом, прилаженным к Мысу Доброй Надежды». Первый раз – когда и Гринёв, и ждущие казни молодые казаки-пугачёвцы становятся просто увлечёнными игрой юношами. А в финале, запускаемый императрицей змей, как я поняла, становится символом этой самой надежды, справедливости, милости и благодати.
Очень страшные, несмотря на театрализованную условность подачи, и очень эмоционально сильные сцены расправы над капитаном Мироновым и Василисой Егоровной.
Казачий танец пугачёвцев перед казнью. Танец смертников, так бы я сказала. По смыслу и чувствам, передаваемым танцем, сразу вспомнилась «Разбойничья» Владимира Высоцкого:
«А повешенным сам дьявол-сатана
Голы пятки лижет.
Эх, досада, мать честна! —
Ни пожить, ни выжить!
Ты не вой, не плачь, а смейся —
Слёз-то нынче не простят.
Сколь верёвочка ни вейся —
Всё равно укоротят!»
Обо всём, конечно, не расскажешь. Это надо видеть!
Огромное спасибо Сергею Витальевичу Безрукову, спасибо театру, спасибо всем актёрам и музыкантам, всем, кто создал этот спектакль, вложил в него свой труд и душу! СПАСИБО! Буду ждать сентябрьскую премьеру.
