Антон Хабаров о Чехове, «Казанове», работе с Безруковым, критике и любимом кино

Почему пьесы Чехова универсальны, а конкуренция в театре необходима, как работать под руководством Сергея Безрукова и насколько сложно было воплощать множество образов в сериале «Казанова», актёр театра и кино Антон Хабаров рассказал в интервью программе «Синемания». Артист стал гостем прямого эфира на «Радио 1» накануне Нового года.

С: Антон, чем Московский Губернский театр отличается от других столичных театров?

АХ: Во-первых, его художественный руководитель практически мой ровесник, мы с ним одного поколения. Мы одной группы крови, одной системы координат. Мне понятны его аналогии и примеры, ему понятны мои. Отсутствие вот этой разницы поколений очень удобно, оно сокращает время работы над спектаклями.

С: В чём особенность Сергея Безрукова как режиссёра, артиста и руководителя театра?

АХ: Он работает как режиссёр-педагог и к каждому артисту подходит индивидуально. Довольно редко можно встретить подобное, поэтому это очень здорово. Обычно ведь режиссёры работают с показа, и у Безрукова такая возможность тоже есть. Но он предпочитает объяснять и отталкиваться от индивидуальности. И больше всего в работе с ним мне нравится, что даже если у артиста в его спектакле небольшая роль, он делает её настолько интересной. Существовать в ней на сцене становится любопытно. Ты получаешь свой успех и аплодисменты публики.

С: Он вообще строгий режиссёр? Или даёт артисту реализовать себя?

АХ: По-разному. Он строг к соблюдению спортивного режима, но на съёмки нас отпускает (смеётся – прим. автора).

С: Совсем недавно вы удостоились звания лучшего актёра на премии «Событие года – 2020», организованной журналом «КиноРепортёр». Награду вы получили за главную роль в сериале «Казанова». Причём, у вас там было сразу восемь образов. Какой из них оказался вам наиболее близок?

АХ: Всего образов было 13 вместе с какими-то маленькими эпизодами, а основных да, восемь. Самым близким оказался образ инженера, научного работника. Там я сыграл своего преподавателя Александра Викторовича Коршунова. Это совершенно точно была его пластика и своеобразная психофизика, то, как он общается с предметами – дотрагивается до них и будто немного кланяется.  При этом образ был самым простым. Сложнее всего было играть директора колхозного рынка. Это персонаж с золотой фиксой в зубах, с непростой пластикой. Его характер я нашёл сразу, но почему-то долго возился с причёской. Но всё получилось.

С: Антон, давайте поговорим о спектакле «Дядя Ваня», премьера которого совсем недавно прошла в Московском Губернском театре. Чем трактовка Сергея Безрукова и Анны Матисон отличается от классической?

АХ: Наш спектакль почти не даёт надежды. Обычно люди, которые приходят на спектакль, ожидают, что увидят небо в алмазах. Но у нас ничего этого нет. Многих, наоборот, наша трактовка даже шокирует.

Думаю, мой персонаж Астров хотел быть не меньше, чем Пирогов или Боткин, хотел оперировать сложные болезни. А он что в этом уезде лечит? Дизентерии, поносы, бронхиты, темноту людей, которые пьют ртуть вместо того, чтобы её втирать. По сути, мой герой – уже спившийся, разложившийся человек. И, знаете, я не видел, чтобы такого Астрова играли ещё где-то.

С: То есть вы не боитесь показать своего персонажа Астрова пьяным и вовсе не таким романтичным, каким его обычно показывают в постановках?  

АХ: Да, вы абсолютно правы, я так и хотел сделать. Обычно я когда готовлюсь к роли, то смотрю всё, что может мне помочь в процессе. В этот раз я даже нашёл запись спектакля с Энтони Хопкинсом, который исполнил роль Астрова. Признаюсь, мне не понравилось, хотя безумно люблю этого актёра. Но тут была какая-то клюква о нашей стране, я просто не выдержал.

В общем, я много всего перелопатил, пока готовился. Пришёл к выводу, что больше всего в этой роли мне нравится Олег Иванович Борисов. Знаете, как-то Римас Туминас сказал, что все российские артисты боятся быть омерзительными на сцене. Они, наоборот, хотят оставить о себе приятное впечатление. А вот Борисов не боялся. Когда он играл пьяного Астрова, от него исходило очень неприятное впечатление.

Мне самому хотелось, чтобы зритель увидел будто бы другого артиста или вовсе другой спектакль. Чтобы возникла мысль, что так не должно быть, так нельзя. Что перед ним очень пьяный человек, в нём нет обаяния. Вот так я старался играть.

С: Есть ли какой-то предел в интерпретации классических постановок? Или не важно, как автор прочтёт классику?

АХ: Думаю, пределы должны быть. Мне прямо сейчас сложно сформулировать, какие именно. Театр вообще элитарное искусство. Туда ходит не так много людей.

С: Действительно ли маски и перчатки во время спектакля «Дядя Ваня» носят не только зрители, но артисты на сцене? 

АХ: Да, и там это оправдано. Персонаж по фамилии Серебряков очень сосредоточен на себе, боится заболеть. Так что в спектакле есть небольшой момент, когда он выходит на сцену в маске и перчатках.

С: Как вы считаете, удалось ли Сергею Безрукову реализовать в этом спектакле глубокую идею Чехова, у которого совсем не было положительных героев? 

АХ: Я уверен, что удалось. Это была наша изначальная позиция, что у Чехова нет ни плохих, ни хороших героев. На это мы и рассчитывали.

С: Почему Чехов так актуален сегодня?

АХ: Потому что он про многих из нас. Не буду говорить обо всех произведениях Чехова, поскольку нахожусь в определённом материале и могу быть необъективным. Но точек соприкосновения много.

Когда я начинал работать, сменил несколько театров. Потому что, закончив театральное училище, мне хотелось поднять театр с колен. Прийти и сделать революцию. Многие этим грезят, а потом приходят и сталкиваются с рутиной, начинают искать своё место. Астров в этом смысле абсолютно про то же самое. Он думал, что будет большим врачом.

С: Антон, как вы попали в Московский Губернский театр?

АХ: На тот момент я уже пару лет был без театра, ушёл из Маяковки. Режиссёр Анна Горушкина помогала Безрукову формировать труппу, и меня пригласили. На показ мы пошли вместе с моей супругой Еленой, и нас обоих в итоге взяли.

С: Вот, кстати, о вашей супруге. Вы вместе играете в спектакле «Скамейка». Сложно ли вам вместе работать?

АХ: Играть сложнее, но результат выше. Мы знаем друг друга уже 20 лет, в том числе, и как актёров. Поэтому обмануть друг друга не так просто. В моменты усталости мы не можем, что называется, сесть на технику. Это сразу видно.

С: Вы часто спорите по поводу работы?

АХ: Да, спорим. Но отмечу, что совместный спектакль он как раз про конфликты. Пьеса в этом плане непростая. А у нас за 20 лет накоплено! Так что нам за счастье играть вместе, спектакль получается замечательным.

С: Продолжается ли у вас театр дома? 

АХ: Продолжается (смеётся – прим. автора). Я бы никогда не посоветовал своей дочери выходить замуж за артиста.

С: А становиться актрисой?

АХ: Это будет её выбор. Я не могу в это вмешиваться. Возможно, постараюсь отговорить и объяснить, что есть другие направления. Девочкам, как ни странно, сложнее, чем мужчинам. Мне кажется, это есть везде, в любой профессии. Потому что у нас мужское общество, от этого никуда не денешься. Да и актёры – люди нарциссические. Мало кто в этом признаётся, но я это понимаю. Это профессия на выхлест, в ней нет полумер, мы всё делаем по полной. Играем ли, ругаемся ли, и в этом смысле бывает тяжело.

С: Антон, позвольте задать несколько вопросов от ваших поклонников. Марина из Екатеринбурга спрашивает, верите ли вы в чудеса и какую роль вы хотели бы сыграть?

АХ: В чудеса не верю, я в этом смысле скорее реалист. А про роль… Я хочу поработать с Виктором Шамировым. Мне нравится этот режиссёр. У нас с ним сорвалась очень хорошая, интересная картина. Не получилось, к сожалению, по срокам. Но если всё-таки это исполнится, я буду очень рад.

С: Наталья из Хабаровска хочет узнать, какой он – ваш идеальный зритель в кино и в театре?

АХ: В театре – тот, который больше слушает, нежели чем смеётся. И если он после спектакля какое-то время ещё будет думать об увиденном, то для меня это вообще огромное счастье. Именно поэтому я не иду в антрепризу. Там, к сожалению, так всё выстроено, что артисты сидят на удочке у зрителя и вынуждены их развлекать.

С: Оксана из Торонто спрашивает, на что вам не хватает смелости?

АХ: Может быть, я не всегда могу сразу сказать человеку «Нет», когда хочется. Эта дурацкая дипломатия, которая обязана быть в моей профессии, меня иногда просто выматывает. Потому что сложно говорить, что ты думаешь. Это случается редко и, как правило, с близкими людьми.

С: Антон, как в Московской Губернском театре обстоят дела с интригами и сплетнями? 

АХ: В театре есть всё. Нет крупных скандалов, но сплетни и перемывание косточек – это то, без чего ни один театр не может. Есть конкуренция, что скрывать. Пожалуй, это самое главное, что мне нравится. Конкуренция обязана быть, должны приходить молодые артисты, новая кровь и энергия. Обязательно! Это как команда в футболе или хоккее.

С: Спектакль «Дядя Ваня» породил разного рода отзывы. Одни восхищаются, другие чуть ли не обвиняют в оскорблении чувств верующих. Как вы воспринимаете критику?

АХ: Воспринимаю спокойно. Хорошие критики даже если и ругают, то делают это обоснованно. У меня перед ними нет страха, так же, как и нет кумиров.

С: Почему, на ваш взгляд, «Дядя Ваня» имеет столь огромный успех за рубежом? Почему так охотно западные режиссёры переносят действие пьесы в другие страны, оставляя чеховскую основу? Насколько этот материал универсален?

АХ: Сложный вопрос. Универсален, наверное, потому что люди не так сильно отличаются друг от друга по каким-то фундаментальным вещам. Поэтому не имеет значения, кто ты – американец, англичанин или хорват. У тебя такие же чувства. Но, вообще, я так глубоко об этом не думал.

С: Антон, совсем скоро Новый год. Что вы загадаете для себя и что пожелаете нашей аудитории?

АХ: Мне бы хотелось получить работу, чтобы она была с перерывами, и я смог бывать дома. И чтобы все мои близкие были живы и здоровы. Пожалуй, это всё. А слушателям и зрителям хочется пожелать, чтобы всё хорошее доставалось вам легче.

С: Можете посоветовать фильм для настроения, чтобы можно было посмотреть его в дни новогодних каникул?

АХ: Кто не смотрел фильм Николая Досталя «Коля – Перекати поле», а такие люди точно есть, искренне его рекомендую. Это один из моих любимых фильмов, который я всегда смотрю, чтобы поднять настроение.