СЕРГЕЙ БЕЗРУКОВ СЫГРАЛ ДЯДЮ ВАНЮ

Фото и текст: Валерия Новокрещенова

«ТЕАТРАЛ» ПРЕДСТАВЛЯЕТ ФОТОРЕПОРТАЖ С ПРЕМЬЕРЫ «ДЯДИ ВАНИ» В МОСКОВСКОМ ГУБЕРНСКОМ ТЕАТРЕ

Сергей Безруков сыграл дядю Ваню, своего ровесника – человека, который в 47 лет приходит к осознанию, что время потрачено впустую, к потере веры: в себя, в людей, в жизнь. Но фокус внимания как режиссер и исполнитель главной роли он сместил с «драмы провинциальной жизни» на поиск спасения, возможного только в любви. Правда, не в той, что дарит сиюминутное удовольствие и оставляет за собой пустоту, а в той, что дает силы жить. 





Авансцена заставлена ящиками с рассадой и кустами роз, которые дядя Ваня срежет для Елены Андреевны. «Как и многие, я провел самоизоляцию, сажая в огороде помидоры и огурцы, немного пожил деревенской жизнью, – рассказал Сергей Безруков. – И в моей постановке все это есть: много рассады (в буквальном смысле)». Обыграв новую театральную реальность, ящики в Губернском театре разместили и между зрителями.



Устремившись друг к другу, чтобы обняться в знак приветствия, актеры вдруг останавливаются. Вспоминают о дистанции и, прежде чем подойти ближе, одевают под аплодисменты зрительного зала медицинские маски. Эта примета коронавирусного времени будет работать как напоминание о том, что «дорогого профессора», «надоевшего всем городам своими болезнями», надо всячески оберегать. Дядя Ваня будет разговаривать с ним, «соблюдая дистанцию», еще и в противогазе. Как будто герои интеллектуальных комедий Вуди Аллена попали в постановку шекспировской драмы.



Дядя Ваня Безрукова не меланхолик, оплакивающий пропавшую жизнь, а холерик, неистощимый на остроумные реплики и горькую иронию. Подобно ребёнку, обиженному на взрослых, он будет всячески привлекать внимание домашних. Кричать, как в мегафон, в оторванную от граммофона трубу. Сидеть верхом на книжном шкафу, потом скатываться вниз, как по горке, по стопкам профессорских книг.



А еще Войницкий занимается фотографией. Думается, лучшего увлечения и не придумать, чтобы показать, как он восхищается красотой Елены Андреевны, устраивая ей фотосессии. Потом он расставит огромные, в пол человеческого роста портреты молодой жены профессора и станет их страстно прижимать к себе. А уже в финале, когда все страсти улягутся, а Серебряковы уедут, дядя Ваня останется наедине со своими воспоминаниями, которые бережно хранит в непроявленной фотопленке.