Сергей Безруков: В какой-то момент понимаешь, что нужно идти напролом

Денис Корсаков, Антон Арасланов, «Комсомольская правда», 8.06.2016.

Накануне премьеры нового фильма знаменитый актер побывал на Радио «Комсомольская правда»



На «Кинотавре» 9 июня состоится премьера фильма «После тебя», где главную роль играет Сергей Безруков. Это фильм про артиста балета Алексея Темникова, который когда-то был премьером Большого театра.

Травма, полученная на сцене 20 лет назад и прервавшая его карьеру, прогрессирует, и врачи ставят Алексея перед фактом: скоро он не сможет ходить, что для него равносильно смерти. Эта новость окончательно заставит его переменить всю жизнь.

Сергей Безруков пришел на Радио «КП», чтобы рассказать о картине, которая выйдет в прокат осенью.



 

«Жаль, Барышников никогда к нам не приедет»

– В «После тебя» вы играете артиста балета. Очень неожиданно...

– Началось все с того, что Аня Матисон, режиссер и сценарист, посмотрела мои работы в театре и спросила: были ли у меня роли в кино, где использовали мою пластику, то, как я могу двигаться? Я сказал: нет, ни разу. Я иногда танцевал в театре, но это были характерные танцы, балетом их было назвать нельзя. Но, например, в спектакле Миндаугаса Карбаускиса «Похождение» я именно в движениях выражал чувства и страсти моего персонажа. Аня уловила, что я слышу музыку как танцор, и вместе с Тимуром Эзугбая они написали сценарий специально под меня. Никто еще «под меня» не писал, это было удивительно и приятно.

А вообще танец я всегда очень любил и, когда учился в Школе-студии МХАТ, все четыре года с удовольствием ходил на занятия, наш педагог по танцу всегда была мною очень довольна... Но потом всерьез заниматься этим не получилось – да и странно бы это было для человека, который выбрал профессию драматического артиста.

– Вы в этом фильме исполняете большой хореографический номер. Как готовились?

– Пришлось посидеть на диете и заниматься физическими упражнениями – хотя с физкультуры и так начинается каждое мое утро. В этой сцене в какие-то мгновения меня подменяет дублер: есть прыжки, которые просто невозможно выполнить, если всю жизнь не занимался этим профессионально. Но хореограф Раду Поклитару сразу сказал, что на 90 процентов танцевать буду я сам. Так и вышло. Это современный танец, модерн, драматический артист способен это вытянуть – с классикой, конечно, было бы куда сложнее, тем более в моем возрасте (Безрукову 42 года. – Ред.), когда и профессиональные танцоры уже заканчивают свою карьеру. А вот в модерне они могут выступать еще долго. В фильме «Белые ночи» есть знаменитый эпизод: гениальный Михаил Барышников танцует под Высоцкого, показывая, что может сделать артист классического балета, когда обретает свободу.

Вообще мне очень нравится современный танец, я большой поклонник, например, Пины Бауш. Каждый раз я поражаюсь, до какой степени человеческое тело может выражать любую эмоцию. Любую! Даже слов не надо. И чем это неординарнее, тем более велик хореограф.

– Не пытались пересечься с самим Михаилом Барышниковым? Он ведь, ко всему прочему, прекрасный актер с номинацией на «Оскар»...

– Я мечтаю, чтобы он выступил в России. Но я понимаю, что это невозможно. Он сюда никогда не вернется. Ужасно жаль: это великий танцор, настоящий гений.

Вообще, артисты его поколения удачно вписывались в кино: например, Марис Лиепа, да и его дети, Андрис и Илзе, или Майя Михайловна Плисецкая... С Илзе и Андрисом я пересекался, мы были на «Русских сезонах» в Париже – они, к слову, так же почитаемы, как во времена Дягилева, «Гранд-опера» набита битком, когда дают русский балет.

У балетных поразительная актерская точность, они, как и драматические артисты, умеют одним движением добиться идеального выражения определенной эмоции. Но, конечно, это особые люди, особая каста. Как бы я ими ни восхищался, я на них смотрю как дилетант, со стороны.

– К слову, об «особой касте». Известно, что в драматических театрах между актерами бывают напряженные отношения, но это не идет ни в какое сравнение с тем адом, что иногда творится в балете. Мы с вами говорим буквально через несколько часов после того, как из тюрьмы вышел бывший солист Большого Павел Дмитриченко, по заказу которого худруку Сергею Филину плеснули в лицо кислотой...

– Я не знаю этот мир настолько хорошо! Могу только предполагать, что там внутри. Мой герой в «После тебя» – очень гордый человек, этим он многим и неприятен, но такой у него характер, с надломом внутри. И ты не можешь предсказать, что с ним случится дальше. Все предположения зрителя насчет его судьбы последовательно рушатся. Поэтому в начале фильма и звучит песня группы «Сплин» «Все наоборот» – единственная современная композиция, которая там есть. Ну не считая «Романса» на титрах, песни того же «Сплина» – она очень мне нравится, проникает в самое сердце. И песни Шевчука «Все, что останется после тебя», которая звучит в одном эпизоде и дает название фильму. Все остальное – классика, которую подбирала Аня, она любит ее и разбирается в ней. Я вот не могу похвастаться, что знаю классику настолько хорошо, хотя и окончил музыкальную школу...

Мой герой – очень жесткий человек ко всем. И к самому себе. Он очень закрыт. И он абсолютно диктаторски говорит то, о чем думает, никто не имеет права ему возражать. Аня мастерски показала абсолютно отрицательного персонажа, которому ты потом начинаешь симпатизировать, понимая, что с ним происходит. Он ведь другим быть и не может.

 

«Не нравится – ищите другого худрука!»

– Вам самому свойственна такая почти патологическая требовательность к себе и окружающим?

– В Московском Губернском театре, который я возглавляю, я одновременно очень требовательный и очень демократичный. Непонятно, как это во мне уживается. Да, я хочу, чтобы актеры и вообще сотрудники исповедовали то, что я считаю правильным. Будьте любезны прислушаться – либо меняйте художественного руководителя. И вместе с тем я человек очень мягкий: например, в отличие от многих худруков, я позволяю своим артистам сниматься. Им ведь надо сниматься, другой вопрос, в какого качества фильмах... Недавно я молодого артиста Илью Малакова отпустил на главную роль в «Евпатии Коловрате». Это исторический фильм, будущий блокбастер, большая история, необходимая для того, чтобы он взлетел. Джаник Файзиев позвонил: «Мы же друзья, пожалуйста, отпусти Илью», – и я согласился. Только пусть отыграет премьеру, «Веселого солдата» по Астафьеву, где у него главная роль, и забирайте!

Пусть снимаются, только помнят, что у них есть основная работа. И что именно театр дает возможность развиваться. Ты можешь блестяще сыграть в кино, но как только фильм вышел – все, это уже дело прошлое, а прошлыми заслугами жить глупо. Бывает, что актеры, ушедшие из театра ради съемок, потом звонят и просятся обратно, потому что отснялись и начался простой, а вместе с ним деградация. Или кинорежиссеры видят их в определенном амплуа, дают однообразные роли, не дают ничего для развития, и артист утопает в собственных штампах. Нужно постоянно выходить на сцену, постоянно себя проверять, постоянно быть в тренинге, необходимом для артиста.

– Ваш герой в «После тебя» живет в доме без лифта, но при этом ездит на «Феррари». Вы разделяете его страсть к машинам?

– Для меня это просто средство передвижения. Менять машины как перчатки или как часы, хвастаться этим – не для меня. Машина должна быть надежной. И быстрой: я люблю скорость, хотя я аккуратный водитель и ПДД стараюсь не нарушать. Устраивать в своей жизни культ из автомобиля, думаю, неправильно. Кататься по улицам, чтобы на тебя показывали пальцем: «О, как круто», – мне как раз неудобно и неприятно.

А для героя машина – воспоминание о прошлом, когда он был премьером Большого театра, смог скопить и удачно вложиться в бизнес, задавив в себе артиста вместе со всей своей жизнью и страстью. Машина – игрушка, которая напоминает о его статусе. Игра в достоинство, которого нет в его нынешней профессии.


Роль милиционера в «Участке» была для поклонников артиста неожиданной – ведь до этого Сергей сыграл бандита Сашу Белого в сериале «Бригада».
Фото: кадр из фильма

– В фильме есть еще одна тема, о которой говорит ваш герой: у людей есть страх что-то сделать – и потерпеть провал. Поэтому они не делают ничего. А потом начинают хаять других, на что-то решившихся.

– Это панический страх! «Что про меня будут говорить? Как я буду выглядеть в глазах окружающих? Не будут ли смеяться?» Да вы пробуйте, пробивайте стены, идите вперед! Но тут же словно кто-то нажимает на рубильник, и включаются мысли: «Как бы чего не вышло», «Лучше я скромно постою в стороночке»... На самом деле либо ты с рождения отчаянная голова и идешь напролом, либо осознание, что надо идти напролом, приходит к тебе в какой-то определенный момент. Иногда – когда жизнь дает последний шанс.

Я склонен сомневаться в себе, но отец с детства меня приучил, что нужно идти вперед, невзирая на внутренние терзания. Порою как в омут с головой: иди и делай, иначе не поймешь, способен ты это сделать или нет. В результате в детстве я сам научился кататься на двухколесном велосипеде. Отец очень нервничал, а у меня не получалось, я падал. Потом в какой-то момент я, наверное, собрался либо разозлился на самого себя, сказал: «Папа, ты иди, я сам». Он ушел в подъезд, но остался подглядывать за мной. И заплакал, когда вдруг увидел, как я сам выезжаю из-за поворота...

И плавать тоже меня в бассейне пытались учить – ни в какую; тону, и все. Потом самому пришлось учиться. На том озере, где я впервые поплыл, у берега была небольшая глубина, метра два, и всего метр по расстоянию. Но я страшно боялся. И одновременно мне больше всего на свете хотелось доказать: я смогу. И доказал. Проплыл.

 

«Сашу Белого хотели тиражировать и тиражировать»

– После «Бригады» вам не показалось, что вы можете навсегда остаться Сашей Белым?

– Нет, именно потому, что у меня всегда был театр. Я же в «Табакерке» 20 лет! И работал в Театре Ермоловой, и участвовал в антрепризах... Сашу Белого хотели тиражировать и тиражировать, но я просто не соглашался на то, в чем меня пытались использовать. И поэтому был момент затишья – я тогда очень плотно играл в театре, – а потом пошли другие предложения. Вдруг возник «Участок». Кто-то думал, что рискованно после бандита играть милиционера, тем более что зритель верит образам, он отождествляет актера с персонажем, но для меня всегда было важно искать что-то новое. Если нашел это новое в себе, значит, есть еще резерв. А вот если начинаешь себя повторять, нужно задуматься, искать своего режиссера, пытаться быть более требовательным... Тебе дают сценарий – в нем то, что ты уже сыграл. Ни в коем случае! Откажись. Возьми и пережди. Есть театр. Что-то да будет.

– Вы несколько дней назад вернулись из Сирии...

– Это было открытие российско-сирийского культурно-досугового центра. Выставка сирийских и наших художников. Выступали наши и сирийские коллективы. Я почитал Есенина, спел Высоцкого... Спел «Березы» – причем ребята сами меня попросили. Для наших военных, которые реально участвуют каждый день в боевых действиях, эта песня вдруг оказалась очень важна.

Я убежденный пацифист, конечно, но наши ребята в Сирии – подлинные герои, которые жертвуют собой, сражаются с самым подлым и отвратительным, что только может быть на войне – с терроризмом, направленным против беззащитных женщин и детей. И слова «За Россию!» там звучат совершенно по-другому. У нас любое «Ура, да здравствует!» сразу вызывает огромное количество негативных откликов. Ну ладно еще, когда в стихах «Исповедь хулигана» Есенин говорит «Я люблю Родину», ему вроде прощают. Он вроде не для интернета, не для блога писал, просто так чувствовал. А кому-нибудь другому в наше время – не простят.

Кстати, когда снимался сериал про Есенина, меня на Первом канале убеждали, что герой не должен читать много стихов. Дескать, хронометраж не позволит. Я был раздосадован: поэта без стихов быть не может, и Есенин весь – в стихах. И был прав: как раз стихи смотрели очень хорошо, еще и спрашивали потом, почему их в сериале так мало. Потом возникло желание их дочитать, и появился спектакль «Хулиган. Исповедь». И я вижу, как бурно отзывается зрительный зал! Приходит очень много молодежи – таких есенинских фанатов, которые читают стихи вместе со мной.

– Чему же вы удивляетесь? Молодежь сейчас рэп слушает – это ни что иное как поэзия.

– Да, рэперы действительно современные барды, поэты! К поэтическому слову интерес очень большой, люди и сами много пишут. Мне часто присылают стихи, желая узнать мое мнение.

– Вы упомянули интернет и блоги. У вас сейчас есть официальный Инстаграм...

– И не только: я есть и в Твиттере, и в Фейсбуке. Для того чтобы не прерывалось общение с поклонниками. Они очень его хотят, а я не могу им его дать в полной мере. Например, я берегу свою личную жизнь и никому не позволяю туда вмешиваться. Я публичный человек, но иногда хочется сохранить энергию для родных и близких. Но и интерес поклонников ко мне надо уважать.

– Никуда не денешься от того, что вас с режиссером «После тебя» Анной Матисон связывают личные отношения.

– Думаю, вы теперь порадуетесь за меня, равно как и все читатели. Спасибо вам большое, пожелайте нам счастья и всего самого хорошего. И на этом все, рассказ окончен.

Серьезно, искусство – то, о чем я могу говорить бесконечно, ЭТО жизнь, которой я живу. А личная жизнь – только для меня и моих близких. Есть популярные эстрадные артисты, которые иногда используют ее в рамках собственного пиара. У драматических не так.

Меня спрашивают: «Почему вас нет на обложках? Вам что, не нужен пиар?» Такого пиара не надо. «Вам что, не нравится все время быть в глянце и на тусовках?» Спасибо, неинтересно. Мне важен мой зритель, который пришел в театр и ушел с ощущением того, что его не обманули, а наоборот, отдали все свои силы и эмоции. Мы живем этим миром. Мы живем работами в авторском кино. У нас его не так много в прокате, а жаль: есть же кино авторско-зрительское, фильмы Александра Котта, Михаила Сегала, Авдотьи Смирновой, Анны Меликян, Веры Сторожевой – с совершенно индивидуальным почерком, но доступные абсолютно всем. Мне и самому хотелось бы как продюсеру скромно заниматься развитием авторского кино, существующего на сравнительно небольших бюджетах.

– Чем вы займетесь сразу после нашего разговора?

– Приду домой и еще раз перечитаю сценарий, который мне недавно предложили. Мне понравился язык. Я очень остро реагирую на то, хороший он в сценарии или плохой. И надо будет уже принять решение, сниматься или не сниматься, а это каждый раз как по минному полю. Но хороший сценарий – залог хорошего кино, а если к нему потом подключаются режиссер, оператор и хорошие профессиональные партнеры, есть шанс, что все получится.


Рабочий момент: режиссер Анна Матисон и Сергей Безруков репетируют перед съемками.
Фото: Юрий Богомаз

 

О НАБОЛЕВШЕМ

«В СССР трудно было представить матерящуюся молодежь»

– Ваш герой в фильме оказывается в тяжелой ситуации – узнает, что ему остались считанные месяцы активной жизни, полной свободы. Если бы в такую ситуацию попали вы, на что потратили бы эти месяцы? Поехали бы в Австралию, на Северный полюс?

– Я бы продолжал работать. Чем больше, тем лучше. На сон бы времени не хватало совсем. Человек запоминается своими делами. Я надеюсь, что запомнюсь добрыми. Когда наступает определенный момент, когда человек подходит к финишу, он задумывается: что я оставлю после себя? Что обо мне потом скажут люди? И это очень хорошо стимулирует.

Можно заниматься благотворительностью, а можно хотя бы подойти к детям, которые матерятся во дворе, и попросить их так больше не делать.

– А вы сами подходите?

– Да. Я не оправдываю советское время и советскую идеологию, но почему-то во времена СССР невозможно было представить себе пьяную матерящуюся молодежь на детской площадке. Обязательно подходил взрослый и делал замечание. И все: молодежь слушалась и умолкала... Мой театр находится в Кузьминках, это спальный район, я много чего там наблюдаю, и вот честно, наступает ощущение внутреннего шока: я-то их остановлю, а другие об этом даже не думают.

 

А В ЭТО ВРЕМЯ

В семье артиста ожидается пополнение

На своем официальном сайте Сергей Безруков признался: он станет отцом.

«Во избежание нежелательного ажиотажа на фестивале «Кинотавтр» Сергей Безруков заранее сообщает своим поклонникам и журналистам, что они с женой (режиссер Анна Матисон. – Ред.) ждут ребенка. Пара едет в Сочи на «Кинотавр» не отдыхать и не в качестве гостей, а как участники кинофестиваля, участие подразумевает в том числе проведение пресс-конференции и интервью», – говорится на странице актера.

Материал на сайте издания