«В «Ходе королевы» советские люди не представлены страшными упырями»

Наталья Васильева

Народный артист России Сергей Безруков — о завораживающих шахматах, убытках карантина и съемках «Бригады»

В жизни Сергея Безрукова были тяжелые минуты, когда судьба решала за него. Он не сомневается, что проживет на гречке и макаронах, ставит Чехова с эротическими сценами и уверен, что в свои 47 можно начать жизнь заново — в отличие от Войницкого. Об этом худрук Губернского театра рассказал «Известиям» в преддверии премьерного показа своей новой постановки «Дядя Ваня».

  — Сергей Витальевич, в вашем спектакле есть довольно откровенные эпизоды. Объясните зрителям, для чего они нужны в чеховской пьесе?

— Особо откровенных сцен в спектакле нет. Я ставил про любовь: неразделенную, несчастную, безответную. Про надежду, про мимолетное увлечение, которое никогда не будет любовью. Это всё есть у Чехова, я лишь расставил акценты. В моей интерпретации «Дядя Ваня» — исключительно история любви. Произведение стало звучать по-современному, при этом я ни на шаг не отошел от текста, ничего не менял в угоду своей концепции.

— А как же грехопадение Елены Андреевны?

— Да, такая сцена есть, но это не главное. Важнее, что за ней стоит и к чему этот поступок ведет.

— Внимание зрителя то и дело оттягивают на себя масштабные качели на сцене. Какую смысловую нагрузку они несут?

— Не люблю раскрывать всех секретов режиссерского замысла... Мне кажется, каждый из зрителей должен считывать свои символы, пробуждать свою фантазию.



— Вот я и хочу сверить свою фантазию с вашим замыслом.

— Качели упоминаются в первом действии пьесы. В моей интерпретации это качели-лодка, напоминающие те, что раньше стояли в парках. Для меня они — символ времени, некий хронометр, отмеряющий те самые 10 лет, которые потерял Войницкий. Ведь всё, наверное, было бы по- другому, если бы он тогда влюбился в Елену Андреевну и сделал ей предложение. Но он упустил и это время, и эту возможность. Годы были отданы миражам, иллюзиям. А теперь, в свои 47 лет, он понимает, что жизнь потеряна, будущего нет.

В одной из сцен на этих качелях Войницкий раскачивает Елену Андреевну — пытается пробудить в ней жизнь, оживить дремлющие эмоции. Есть такое выражение — «раскачивать лодку». С одной стороны, это опасно, можно утонуть. С другой, раскачивание — тоже движение. Вот и в жизни наших героев застой, который нужно раскачать.

— Герой считает, что жизнь прошла, смысла в ней не было. У вас случались моменты, когда вам так казалось?

— Не переживал подобных эпизодов. Были тяжелые минуты, когда сама судьба решала за меня. Я лишь поддавался ее велению, не боялся что-то менять в своей жизни.

Категорически не согласен с тем, что в 47 лет всё потеряно. Считаю, что в этом возрасте можно начать жизнь заново. Нужно пробовать, искать, идти дальше. Но мой герой списал себя со счетов — он действительно упустил время, потратил лучшие годы впустую, никаких перспектив. В этом его трагедия. Я такого не переживал, и не дай бог такое пережить.

— Вы наверняка уже подсчитали, на сколько упали доходы театра по итогам 2020 года. Каковы перспективы театральной жизни в 2021-м?

— Если кратко, наши доходы уменьшились более чем на две трети. Что принесет 2021 год? Просчитывается три сценария: минимальный поток средств — в случае полной остановки работы или 25% рассадки, средний — при сегодняшних 50% и полный поток — 100% заполняемости при плановой средней загрузке не менее 75% проданных билетов. Но вне зависимости от развития событий мы вынуждены констатировать, что покупательское поведение очень изменилось.

Реальная картина продаж билетов теперь видна только по факту спектакля. В дальнейшем, естественно, всё будет зависеть от того, как будет складываться эпидемиологическая ситуация, будут ли новые ограничения. Сложно строить прогнозы, когда всё постоянно меняется.



Всем, кто трудится в сфере культуры, сейчас непросто — бывают ситуации, когда работаем в минус. Зрители по-прежнему очень осторожны, решаются на покупку билета в самый последний момент и, наоборот, могут сдать билет в последний момент — например, из-за болезни. Весь ущерб можно будет подсчитать, лишь когда всё это закончится.

— Как прошлый год повлиял на жизнь сотрудников театра?

— К счастью, наш театр включен в список получателей президентского гранта. Благодаря этому мы имеем возможность доплачивать премиальные артистам, музыкантам, другим сотрудникам. Но, к сожалению, только им, ибо грант целевой — для поощрительных выплат художественному персоналу. Более тяжелое положение у всех остальных служб театра, ибо при снижении дохода средств на премиальные выплаты категорически не хватает.

У нас 140 человек творческого персонала: 70 артистов и 70 музыкантов оркестра. Все они этой весной оказались на грани выживания, но благодаря гранту мы платили им зарплату, как будто они работали в театре с переработкой.

— Честно ли это?

— Думаю, что честно. А кто еще поможет артистам? У всех семьи, ипотеки. Мне вот дали ипотечные каникулы, они закончились, теперь каждый месяц должен вносить платеж.

— У вас большая ипотека?

— Большая, к великому сожалению, и проблемы такие же серьезные. Я, как и все, не выходил на сцену полгода, не снимался. Мы жили на даче, занимались подсобным хозяйством — даже курей завели. Я сам сажал помидоры, огурцы, плодовые деревья. Понимаете, нас не запугать, мы советские люди. Я жил с родителями в маленькой хрущевке, мы прошли 1990-е годы: талончики, отсутствие товаров на полках, пустой холодильник. Но ничего, выжили. И сейчас бы выжили: на гречке, на макаронах.

— Я, кстати, подсчитала, сколько вы заработали за один онлайн-показ премьеры «Дяди Вани», продав билеты на трансляцию. Не кажется ли вам, что это отличный выход в ситуации, когда возможности театра ограничены?

— Думаю, мы будем практиковать онлайн-показы, театру нужно выживать. 25% зрителей стали для нас серьезным ударом, а мы прожили в этом режиме два с лишним месяца. Сейчас уже полегче, но всё равно сложно. Кроме того, онлайн-показы — это в том числе и обретение новой аудитории. Помимо москвичей, премьеру «Дяди Вани» смотрели зрители из разных городов России и еще 28 стран.



— Вы всё больше занимаетесь в театре именно режиссурой. Успеваете смотреть спектакли других режиссеров, чтобы быть в курсе профессии?

— Стараюсь смотреть работы коллег, конечно же. Всегда любил и люблю Театр имени Вахтангова, с удовольствием хожу на премьеры и в другие театры. Много смотрю работ региональных трупп — в основном в видеоверсиях. Недавно посмотрел множество спектаклей — кандидатов на премию правительства РФ за лучшую постановку русской классики. Кроме того, Губернский театр — организатор двух фестивалей: «Фабрики Станиславского» и Международного Большого детского фестиваля. Все работы конкурсантов я тоже отсматриваю. Больше всего из недавно увиденного понравилась «Чайка» Тверского ТЮЗа в постановке Вероники Вигг и «Гамлет» Архангельского театра драмы в постановке Андрея Тимошенко.

— А за новинками кино успеваете следить?

— Стараюсь. Из отечественных сериалов посмотрел замечательного «Казанову». Рад, что артист Губернского театра Антон Хабаров раскрылся в нем по-новому. Мне кажется, после выхода этого фильма Антон проснулся знаменитым. Он замечательный артист, и я этому рад.

Из зарубежных премьер очень понравился сериал «Ход королевы». Великолепная работа. Я не знаток шахматной игры, но это завораживает: можно бесконечно наблюдать за процессом и следить за судьбой главной героини. Даже, как ни странно, советские люди там представлены не страшными упырями, а достойными противниками, играющими в команде, чего как раз не умеют делать американцы. Понятно, что Советский Союз показан со множеством ляпов, но всё же это сделано с уважением к стране и людям. Единственное, было грустно в финале увидеть Юозаса Будрайтиса — этого актера мы помним по большим ролям в советских фильмах, а здесь у него даже не эпизод, а короткое появление без слов: просто дед на бульваре, который играет в шахматы. Но сериал хороший, цельный, с прекрасной актерской игрой.

— А фильмы и сериалы со своим участием вы смотрите?

— Честно говоря, очень редко.

— Много читаю о том, что современные актеры чаще всего играют в кино безобразно. Согласны ли вы с этим? И существуют ли сегодня критерии хорошей актерской игры?

— Мне кажется, некорректно рассуждать о коллегах в таком ключе. Критерий актерской профессии один, я всегда говорю своим артистам: не играй — живи. А уж как этого добиться — отдельный долгий профессиональный разговор.

— Завершим интервью вашим самым нелюбимым вопросом про роль Саши Белого. Никак не могу разобраться, она все-таки ваша любимая или нет?

— Я так много раз отвечал на этот вопрос, что можно просто погуглить и получить десятки вариаций ответа, на любой вкус! Повторюсь: все мои роли любимые, потому что я вкладываю в них часть себя, трачусь и эмоционально, и физически. Мы снимали «Бригаду» два года, это большой и очень важный кусок моей жизни. Да, я благодарен роли Саши Белого, она принесла мне популярность, сломала шаблон, до нее обо мне судили как о комедийном актере из пародийного телешоу «Куклы». Благодаря этой работе меня увидели кинорежиссеры, она раскрыла передо мной множество возможностей. Но и других своих героев я люблю не меньше.

СПРАВКА «ИЗВЕСТИЙ»
Сергей Безруков окончил Школу-студию МХАТ (мастерская Олега Табакова). Сыграл более 60 ролей в кино, в том числе воплотил на экране образы Александра Пушкина, Владимира Высоцкого и Сергея Есенина. С 2014 года — художественный руководитель Московского Губернского театра. Лауреат Государственной премии РФ.